Так или иначе, пациент, ощутивший острую боль в спине и суставах, приходит за помощью к ревматологу. В этой заметке я хочу обратить внимание на сложности во взаимодействии между пациентом и врачом. Мои статьи для проекта «На одной стороне» — это не только профессиональный взгляд психолога, но и личный опыт, так как я сам более 30 лет являюсь пациентом с АС. И, поверьте, мне есть чем поделиться.
Давайте разберемся, что может мешать комфортному общению между пациентом и врачом? А что — помогать? Почему качество коммуникации в данном случае так важно и как лучше ее выстроить?
Для начала давайте рассмотрим, как видят ситуацию врач и пациент, и начнем с позиции врача. На прием к ревматологу приходит пациент, и врач первым делом его опрашивает, выявляя для себя болевой очаг и сопутствующую симптоматику. Собирает интересующую информацию, формирует гипотезу и назначает комплекс диагностики: анализы крови, рентген и прочие. На основании полученных данных врач либо подтверждает свою гипотезу по диагнозу, либо продолжает диагностику до получения результата. После постановки диагноза врач назначает курс терапии для снятия болевого синдрома и базисную терапию для нормализации работы иммунитета. И дальше ревматологи уже «наблюдают» пациента, то есть при следующих обращениях собирают от него информацию, как идет лечение, смотрят на интересующие их показатели анализов и ведут контроль.
И тут получается пересечение двух миров: с одной стороны — мир медицинских знаний с контролем показателей и характеристик, стратегией и тактикой, и с другой — мир пациента, наполненный переживаниями, болевыми ощущениями, надеждами и действиями, со всем этим связанными.
И с другой стороны находится пациент. Для пациента вся ситуация с возникновением боли и всем этим процессом, который я описал выше, в первую очередь сильный стресс. А реакция на стресс у людей почти всегда эмоциональная. Когда пациент приходит к врачу, первое, о чем он думает: «Сделайте что угодно, лишь бы боль ушла и КАК МОЖНО СКОРЕЕ!» Мировоззрение пациента в сложной стрессовой ситуации начинает сужаться вокруг болезни. И на первое место выходят сложные и интенсивные переживания, а также острая потребность немедленно убрать боль.
В таком состоянии пациент может чувствовать сильную обиду: «За что мне все это? Чем я заслужил?» Сильный гнев: «У меня такая сильная боль, а врачу все равно, сидит и что-то пишет там». Сильную апатию, граничащую с экзистенциальным кризисом: «Диагноз — это приговор, все бесполезно, какой в этом всем смысл…». Оказавшись в таком состоянии, пациенты часто совершают ошибки: их ожидания и стиль общения с ревматологом не всегда соответствуют реальной ситуации.
Какие вообще бывают позиции в коммуникации? Позиция может быть «сверху», «снизу», «на равных». В позиции «сверху» человек ведет себя назидательно, как будто родитель — всю ответственность берет и за себя, и за собеседника. В позиции «снизу» человек откатывается в инфантильную (детскую) беспомощность, стремясь переложить свою ответственность на другого. В позиции «на равных» оба собеседника коммуницируют как два зрелых человека, разделяя ответственность за достижение общей цели.
Пациент в состоянии сильного стресса может прийти к врачу и переложить всю ответственность за свое состояние на него: «Вот моя болезнь, врач должен ее вылечить как можно скорее». Какие здесь ожидания пациента от медицинской помощи? Что врач полностью возьмет на себя ответственность за течение болезни пациента и его самочувствие, а пациент как бы «замрет» и будет ждать полного выздоровления в кратчайшие сроки. И, соответственно, коммуникация от пациента идет с позиции «врач должен меня вылечить». Такая позиция строится из позиции «снизу», а если вдруг врач не «оправдывает ожидание» пациента, тот начинает обижаться и злиться. Обида характеризуется «скрытым контрактом», при котором другой должен удовлетворить мою потребность. И если такой договоренности не было («надо было догадаться, это же очевидно»), пациенту может быть крайне сложно достичь цели выздоровления.
С другой стороны, врачи тоже порой могут выбирать для себя назидательную позицию, требуя беспрекословного соблюдения всех требований, при этом без достаточного информирования пациента. Такая авторитарная позиция строится из позиции «сверху» и навязывает пациенту роль ребенка, который должен только слушаться и отвечать на вопросы. Она также может быть преградой на пути выздоровления пациента.
Ок, что с этим всем можно сделать? Какие есть пути налаживания коммуникации в психологии?
С точки зрения пациента. Для начала важно разделить ответственность за свою болезнь с врачом на равных. Что может дать медицина? Медицина может помочь создать условия для выздоровления. Что могу сделать я для себя, для собственного выздоровления? Внимательно относиться к рекомендациям и предписаниям медика, заботиться о своем психоэмоциональном состоянии, о достаточном и бережном режиме движения, в целом чувствовать себя, прислушиваться к себе, к сигналам своего тела.
Соответственно, коммуникацию следует выстраивать на равных. Болезнь моя, и это моя проблема. Да, у меня есть уязвимость, но я не беспомощен. Я в силах себя защитить и позаботиться о себе, обратившись за помощью. Обращение за помощью не делает меня беспомощным, наоборот, это моя опора и в этом моя сила. В моих интересах достижение поставленной мною цели — исцеления, насколько это возможно (ремиссии).
Также важно осознать и принять (в том числе простить себя), что исцеление при хроническом заболевании — это не спринт, а марафон, в котором участвуют оба: и пациент, и врач (а также медицинская система). Вежливость в любой ситуации — надежная защита для пациента. Она означает, что человек делает свои 100% и остается честным с собой.
Вежливость — это не слабость и не незащищенность. Это про деликатность в общении и умение не переходить на личности, даже в моменты сильных переживаний.
Она выгодна в первую очередь самому пациенту. Это не одолжение врачам, а зрелая позиция. Напоминаю: равенство позиций — залог успешного взаимодействия.
В то же время, если врач занимает авторитарную позицию, можно вежливо попросить его дать более развернутую информацию о заболевании или, например, посоветовать литературу или статьи, которые помогут лучше понять свое состояние и процессы, происходящие в организме. А также продемонстрировать сознательный подход к исцелению себя, что обычно помогает и врачу перейти в позицию на равных.
Следующий аспект, который хотел бы рассмотреть, – это ожидания от похода к ревматологу. Зачастую у пациента на приеме есть потребность в моральной поддержке. Не получая ее в том виде, в котором хотелось бы, пациент может чувствовать отстраненность врача. И тут кроется ошибка ожиданий. За время приема, а это примерно 12–15 минут на человека, ревматолог зачастую физически не успевает оказать еще и моральную поддержку. С другой стороны, пациент может удовлетворить эту свою потребность, обратившись в профильные пациентские организации. Там могут помочь получить психологическую поддержку, например, через равное консультирование, а также собрать нужную информацию по своему заболеванию.
Понимание того, с какими областями терапии может помочь ревматолог, а с какими стоит найти иной источник поддержки и информации, тоже может стать опорой. Это можно было бы сравнить с диверсификацией доходов: грамотно распределяя заботу о себе по разным «корзинкам», вы сможете исключить неоправданные ожидания от лечащего врача. Прекрасно, если у врача будет возможность посочувствовать пациенту, оказать моральную поддержку, но это не всегда возможно, учитывая временные рамки. Важно помнить, что у вас есть возможность и варианты получить помощь и удовлетворить свою потребность из разных источников.
Хочу пожелать всем пациентам стойкости, стратегического взгляда на свою текущую проблему, сил и устойчивой ремиссии!